Преступная связь

Гюстав Доре. Девятый круг ада – для отступников и предателей.

«Раздались весёлые смешки.
– Это же Москва, Барли! – напомнил ему Западний, очень довольный собой. – Тут шила в мешке не утаишь. Круг интеллигенции тесен, все мы без гроша, а болтать по городскому телефону можно бесплатно».
Джон Ле Карре. «Русский дом»

Путин бы с ней в разведку не пошёл. Путин вообще ни с кем в разведку не ходит, а со Светланой Давыдовой – тем более. Ведь эта домохозяйка из Вязьмы в апреле 2014 года позвонила в украинское посольство и сообщила, что военнослужащие из ближайшей к её дому воинской части, переодевшись, отправились в Москву, а потом на (в) Украину. Генштаб РФ, если верить адвокату Давыдовой, пришёл к выводу, что переданные домохозяйкой сведения являются достоверными и содержат государственную тайну и что они «могли быть использованы против безопасности РФ».

Маршрутка на войну

Нечто похожее случилось с героем романа Александра Солженицына «В круге первом» Иннокентием Володиным.

Однако разница между Володиным и Давыдовой не меньше, чем разница между Мата Хари и Давыдовой. Володин был государственным советником второго ранга, допущенным к государственным секретам. Светлана Давыдова, воспитывающая семерых детей (своих и сестры), включая двухмесячную Кассандру, была разве что допущена до магазинов детского питания. Она пользовалась открытыми источниками. Например – разговором в маршрутном такси, в котором какой-то военный по телефону сказал что-то, о чём по Первому каналу обычно не сообщают.

Мало ли что говорят в наших маршрутках или автобусах? Несколько месяцев назад мне рассказали про то, как какой-то не очень адекватный человек в десантной форме, судя по всему, очень пьяный, заскочил в Пскове на остановке на Октябрьском проспекте в автобус, проорал на весь салон, что «на Украине погибло 5 тысяч наших солдат!», и тут же выскочил обратно. В автобусе он пробыл секунд пять. А пассажиры остались в полном недоумении, каждый для себя решая, что это было.

А что, если какой-нибудь пассажир, пользуясь таким «источником», позвонил бы в какое-нибудь иностранное посольство или консульство? Как бы вели себя Генштаб и ФСБ? Что бы по этому поводу сказал следователь ФСБ по особо важным делам Михаил Свинолуп, «разоблачивший» Светлану Давыдову?

Звонить в украинское посольство была не самая лучшая идея. Но когда за расследование берутся слишком рьяно, государство выставляется в самом невыгодном свете. Его в последнее время в таком свете выставляют слишком уж часто.

Когда солженицынский дипломат Володин анонимно звонил в западное посольство, то мотив у него был, наверное, примерно такой же, что у Светланы Давыдовой: предотвратить войну. Володин тогда сказал подошедшему к телефону авиационному атташе: «На днях советский агент Коваль получит важные технологические детали производства атомной бомбы в радиомагазине». Потом его разговор был резко прерван. Посольские телефоны прослушивались, а разговоры записывались и, когда надо, прерывались.

Наверное, телефоны украинского посольства тоже прослушивались. Но не прерывались. Хотя возможен и другой вариант: об этом звонке следователь Свинолуп случайно узнал из очередного разговора в маршрутке. Мало ли о чём говорят в наших маршрутках?

Приведение в чувство

Светлана Давыдова не похожа ни на филистимлянку Далилу, ни на Мата Хари, ни на Надежду Плевицкую. Она даже на Анну Чапман не похожа. Она не разведчица и не шпионка. У Светланы Давыдовой были основания думать, что Россия, не объявляя войны, ведёт боевые действия на территории сопредельного государства. И она решилась рассказать об этом представителям сопредельного государства.

Теперь ей грозит срок за государственную измену – от 12 до 20 лет. В Генштабе считают, что действия Давыдовой могли «поставить под угрозу эффективность проведения мероприятий по усилению государственной границы с Украиной». Однако, несмотря на всю «опасность», после того как за короткий срок было собрано 50 тысяч подписей с просьбой выпустить Светлану Давыдову на свободу, следствие освободило обвиняемую в государственной измене из-под стражи – под подписку о невыезде.

Но если бы кто-то задался целью собрать в России подписи с целью засадить «изменницу» на двадцать лет, подписей было бы собрано не меньше. Как написала о Светлане Давыдовой в «Комсомольской правде» Ольга Туханина: «Помогла демократическим соседям бороться с кровавым режимом. Сядет теперь. И это правильно. Пора граждан в чувство приводить».

Когда бесчувственные люди начинают приводить других «в чувство», получается что-то совсем уж безобразное. Но желающие «приводить в чувство» всё равно не переводятся. Наоборот, их с каждым днём становится всё больше. И работают они не только колумнистами в «Комсомольской правде».

Когда 81-летнюю блокадницу охранник кронштадтского магазина «Магнит» задержал у кассы, то им тоже, видимо, руководило чувство справедливости. Он заподозрил старушку в краже трёх пачек сливочного масла и вызвал полицию. Там, в отделе полиции, она и скончалась (прокурорская проверка показала, что кражи не было).

И опять мнения людей разделились. Кому-то жалко старую женщину, а кто-то с умным видом рассуждает о том, что «закон для всех». Дескать, не воровала бы – прожила бы дольше.

Кто-то увозит в СИЗО многодетную мать, кто-то с позором доставляет в полицейский участок старушку-блокадницу.

Как написал Сергей Роганов: «Нравится кому-то или нет, но нашему обществу давно пора вправить мозги и в прямом, и в переносном смысле. И элитам, и рядовым гражданам. Если не доходит по-хорошему, значит, будет и должно быть по-плохому. По-другому никак не получится».

В общем, то, что мы сейчас наблюдаем, воинственной частью общества называется «приведением в чувство» и «вправлением мозгов».

Г-н Роганов, комментируя случай с Давыдовой, объясняет тем, кто не понял, в чём тут дело: «Абсурдно громкое дело напоминает всем нам о том, что мы живем в полноценном государстве со своими государственными тайнами, гражданским долгом. Прежде чем открывать рты или звонить куда ни попадя, мы должны думать о своей ответственности».

Если государство сажает, то оно полноценное. А если оно великодушное (скажут, что добренькое), то это не государство.

Сторонники жёстких мер создают культ «сильного государства». Но тогда получается, что чем оно бесчеловечнее, тем оно сильнее?

Скорее, наоборот. Неадекватность, глупость и жестокость – признак слабости. Когда не получается по-хорошему, государство начинает действовать по-плохому. Давить. Не находит ничего лучшего.

Впрочем, философ Роганов называет это иначе – «становлением гражданского самосознания».

«Гражданское самосознание» даётся не всем, но таким, как Эдуард Лимонов, оно определённо даровано свыше. Иначе бы он по поводу Светланы Давыдовой не написал в твиттере: «Наказать, невзирая на детей. Ведь сдала русских солдат. Нельзя поощрять граждан быть идиотами».

Философам и писателям всё уже давно ясно. Им не нужно следствие. Они уже вынесли приговор.

«Разумеется, государственная измена налицо, - пишет Сергей Роганов. - Ничего не попишешь, в конце концов, достаточно познакомиться с пятым пунктом перечня сведений, отнесенных к государственной тайне: «Сведения, раскрывающие планы, направленность или содержание мероприятий оперативной, боевой или мобилизационной подготовки войск».

«Государственники» у нас умеют быть безжалостными. В 2007-2008 годах я много общался с женщиной – ветераном войны. Она была награждена медалью «За оборону Москвы». От имени Путина ей каждый год на 9 мая приходили поздравления, её всегда приглашали на праздничные парады… Так продолжалось до тех, пор, пока она не пошла на псковский рынок, где у неё вытащили бумажник, в котором было удостоверение ветерана Великой Отечественной войны. Восстановить удостоверение ей не удалось. Никто не оспаривал законность полученной ей медали «За оборону Москвы». Но официально было признано, что права считаться ветераном войны у неё больше нет. Её перестали приглашать на парады. Газетные публикации не помогли. Пожилая женщина так и умерла в жуткой обиде на безжалостное государство.

Потом мне разные люди доверительно рассказывали, какая эта женщина была скандалистка – всё время на что-то жаловалась, характер у неё был тяжёлый: старость, инвалидность… В глазах этих людей читалось: «Так ей и надо». Да что там, прямым текстом говорилось о том, что в День Победы её больше не хотят видеть на трибуне.

Желание этих людей сбылось. Они большее её никогда не увидят. Наверное, этим «государственникам-патриотам» стало веселее праздновать День Победы.

Они победили старушку-инвалида.

Обет молчания

В советское время изменой Родине могло считаться всё что угодно. К примеру, «действия, совершённые в ущерб военной мощи, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелёт за границу…» В изменники могли записать кого угодно. Хоть маршала Тухачевского, хоть певца Петра Лещенко… «Изменниками» становились колхозники, учёные, рабочие, артисты, писатели, священники, учителя…

Но по нынешним временам государственная измена – не столь широкое понятие. Правда, его постепенно расширяют. Юридические границы «измены» снова становятся размытыми. Что, например, означает формулировка: «Деятельность, направленная против безопасности России»?

Для того чтобы нанести урон безопасности России, не обязательно звонить в иностранное посольство и сообщать о передвижении войск в условиях, когда наша страна официально не ведёт ни одной войны.

Наносит ли урон безопасности России коррупция? А развал местного самоуправления? А ликвидация реального разделения властей? Или арест из-за звонка в посольство многодетной матери? Влияет ли этот арест на безопасность? Влияет ли он больше, чем звонок?

Аргументы тех, кто считает, что Светлана Давыдова – изменница, довольно разнообразны. Как написал один «патриот», «ей государство даёт пособие как многодетной матери, а она на это государство «руку подняла». То есть государство великодушно позволяет ей жить и даже детские пособия выплачивает, а она гадит. Тот, кто так рассуждает, исходит из того, что человек - придаток государства. Государство – это высшая сила, а человек, допустим, многодетная мать, всего лишь пользуется покровительством этой высшей силы: получает детские пособия и тому подобное. Вместо того чтобы беспрекословно подчиняться, она - «тварь неблагодарная» - подняла на «святое» руку и набрала этой недрогнувшей рукой номер украинского посольства. Связалась с врагом.

Ещё один аргумент против Светланы Давыдовой: «Её-то дети живы, а благодаря доносу погибли чужие дети». И здесь уже называются не какие-то абстрактные «действия, совершённые в ущерб военной мощи», а конкретные фамилии погибших на этой войне. Русские фамилии.

В этом аргументе тоже нет ничего нового. Виновными в массовой гибели людей в Донбассе раньше уже называли правозащитников, певцов, журналистов… Кого же называть? Не генералов же? Не депутатов же, не сенаторов, не верховного главнокомандующего, не «ополченцев»…

Теперь вот дошла очередь и до домохозяйки. Но важнейшее отличие в том, что её на несколько дней показательно заперли в СИЗО «Лефортово». Не иначе, чтобы другим неповадно было.

Третий аргумент против Давыдовой: «Наивные люди думают, что её взяли за один звонок». Будто бы на самом деле Светлана Давыдова, прикрываясь многодетной семьёй, сотворила что-то такое, о чём говорить невозможно (бомбу, что ли, в пелёнках двухмесячной Кассандры прятала?) Но общественность узнала только про звонок. Это аргумент из серии «невиновных у нас не сажают».

Во все времена люди задавались вопросом: «Как быть, если твоё государство ведёт себя преступно?» Универсального ответа на этот вопрос нет и быть не может.

Но на всякий случай было бы неплохо законодательно запретить все разговоры в маршрутных такси, да и вообще в общественном транспорте. От греха подальше. Пусть люди ездят молча, чтобы не ставить под угрозу эффективность проведения мероприятий по усилению какой-нибудь государственной границы.